Пионерский лагерь.

Лагерь ,крошка ,познакомил нас с тобой.
Кто нам предпочёл печаль-разлуку?

Из блатной песни.


  В пионерский лагерь я впервые поехал сразу же после окончания первого класса. 
Всё там было для меня совершенно новым. Сперва, перед отдъездом нас разбили
на отряды (я был в самом младшем - седьмом ), проверили по списку  и 
рассадили по автобусам, на которых значились номера отрядов.

   Где-то с час мы ехали до места назначения - лагерь распологался в районе города
Истра (станция Новоиерусалимская по рижской железной дороге ). На середине 
пути был перерыв, чтобы ,как говорят военные, "покурить и оправиться".
  Территория состояла из столовой , шести разноцветных корпусов, стоявших в два,
перпендикуларных столовой, ряда,места для проведения "линеек" с трибуной, 
бассейна и футбольного стадиона.Слева от корпусов тянулся лес, который старшие
отряды использовали как место для курения и внутренних разборок.
  В торце здания столовой помещалась радиорубка, откуда в обычное время
лилась музыка, а в случае надобности делались объявления по радио. К рубке
премыкал кинозал, где пару раз в неделю вечером показывали фильмы,
а иногда проводились концерты ,подготовленные силами пионеров. С другого торца
размещались помещения для кружков и библиотека.
  В каждом корпусе было четыре палаты - две для девочек и две для мальчиков, а
в каждой палате было по 10 кроватей (по пять в ряд ) с пятью тумбочками (тумбочка
делилась по-полам). Для палаты составлялся график дежурств. Где-то днём
комиссия ,состявшая из дежурных вожатых, ходила по всем корпусам, проверяла
качество уборки и выставляла отметку за дежурство.
  Ещё в корпусе распологалась кладовка для чемоданов, запиравшаяся на замок, 
(для "общения" с чемоданами были отведены определённые часы), два туалета 
и вожатская.
 Певый год прошёл очень хорошо. Поехал я туда только на одну смену ( В лагере
было три смены, каждая длилась чуть меньше месяца). В моём самом младшем
отряде были только мальчики. Нас было двадцать восем человек и вожатые (строгая
блондинка Наташа и очень добрая брюнетка Ира) звали нас "28 Панфиловцев".
Было непривычно и прикольно звать взрослых людей - вожатых на "ты" и просто по имени.

 Утром и вечером у нас была линейка - перекличка, на которую нас вызывали 
горном ( при лагере был духовой оркестр, состоявший из интернатских ребят 
разного возраста - от семи до восемнадцати. Их игра во время линеек и праздников
очень оживляла местную жизнь ). 
   Ездил я туда шесть лет. И сперва мне всё очень нравилось. Но постепенно 
всё становилось там для меня хуже и хуже. В первые годы еда была и вкусной
и обильной (раз в смену нам даже давали красную икру). Но со временем и страна
становилась беднее, и повара стали воровать больше. В итоге под вечер мы 
испытывали реальное чувство голода.
   Время там я всегда проводил достаточно активно. Два раза меня выбирали
командиром отряда (причём один из этих раз я был самым младшим в отряде)
и я в утреннюю и вечернюю линейку гордо шагал докладывать дежурному по
лагерю о количестве присутствующих в нашем отряде. Так как я хорошо пел,
выразительно читал стихи и мог сбацать что-то на "фано", меня задействовали
во всех местных мероприятиях. Иногда с утра давали длинный стих ,который
уже вечером  надо было читать (Это создавало проблему, так как в те годы память
моя ещё не была натренерованной). На конкурсах и в конце смены я всегда 
получал грамоты и памятные подарки (из которых больше всего почему
-то запомнился зелёный томик букинистического Исаковского).

 Помню как нравилось нам дежурить по лагерю (дежурство было всем отрядом),
самым престижным считалось дежурить на главных воротах лагеря и спрашивать пароль
для входа и выхода (пароль придумывался отрядом). Помню как одна девочка -
Маша Кулакис из первого отряда - завела роман с какими-то туристами. Начальник
лагеря приказал к этим туристам её не подпускать. Я как раз дежурил на воротах,
когда они к ней пришли. Звать Машу не хотелось ещё и потому ,что она обижала 
старшую сестру моего приятеля. Но ,к моему большому удивлению, вожатый
первого отряда сказал её позвать.
   А однажды ,будучи уже в почётном третьем отряде, я упал, качаясь на 
спинках кроватей как на брусьях. Помню ,что те доли секунд ,которые я летел
на пол лицом,я уже осознавал, что сейчас будет очень больно. На носу потом 
образовался сильный отёк.
  По настоящему заветным числом в первую смену лагеря было двадцать воторое
Июня, когда нас будили в четыре часа утра ,мы все шли на берег реки, а потом
играли в зорницу.
  В конце смены в старших отрядах было принято подписывать друг другу галстуки.
Писались там всякие стандартные пошлые стишки, общая мысль которых состояла
в том, что я мол тебя никогда и ни хрена не забуду.
  Как ни странно, при всей моей влюбчивости и активности, ни одного "лагерного"
романа у меня не было. Только однажды, уже в старших отрядах, ко мне вдруг начали
откровенно приставать девчонки из младших. Они настаивали на том ,чтобы я с 
ними ходил в лес, где они мне читали стишки скабрезного содержания (Типа "Вот
и всё, а ты боялась..." ). Что они в итоге хотели я до сих пор не пойму. Скорее
всего им просто было интересно общение с противоположным полом.
    Когда я был уже во втором отряде мне однажды стало настолько скучно,
что я из балосвства подговорил двух безвольных своих соотрядников сбежать.
Где-то уже в поле за территорией мы издалека увидели, возвращавшегося от
станции физрука. Спрятались, но он нас всё-таки заметил, хотя и не мог догнать.
  Поймали нас уже в тамбуре электрички, но преключение всё же наполовину
состялось.

 Лагерь назывался неоригенально - "Полянка". Туда ездили дети работников двух 
организаций - московского Энергосетьпрокта и ЭНИНа. Названия вроде бы красивые,
подразумевающие научных работников, но дети там иногда встречались такие, что в
культурном уровне этих работников возникали большие сомнения. Да и вожатые попадались
странные: так некоторые покупали для нас сигареты.
 Чем взрослее мы становились ,тем меньше мне нравилось такое окружение. Проблема
ещё была в том, что я родился в самом конце года. Но в отряд записывали не по классу,
а именно по году рождения. В итоге я оказывался в одной группе с людьми ,которые 
порой были меня реально старше на два класса. При том ,что я всегда был не очень 
высокого роста,у некоторых соотрядников я вызывал желание продемонстрировать свою 
силу. (На всю жизнь мне запомнился сын уборщицы, который мне нагло орал "Ты придурок,
Загорский! Ты придурок, Загорский! Ты придурок, Загорский!". Как жаль ,что я не был 
воспитан так ,чтобы оказывать сопротивление даже людям много сильнее себя!).
  В отличие от школы, где вечером ты приходил домой и мог пожаловаться родителям,
в лагере разборки порой затягивались на всю смену. Тем более, что мест, неконтролируемых
вожатыми было предостаточно.

  Помню как, когда я был уже в первом отряде (где всем было по четырнадцать-
пятнадцать,а мне лишь двенадцать лет) самой красивой считалась некая Алла -
темноволосая стройная высокая девочка, у которой были оранжевые очень модные 
в то время брюки клёш. Не могу сказать ,чтобы она была уж особенно воображалой ,
но цену себе знала и позволяла за собой ухаживать совсем не всякому. Меня как 
малолетку она вообще игнорировала, хотя и любила слушать как я пою.
  Но однажды я вошёл в туалет и обнаружил ,что там стоят трое "однополчан",
поджидающих меня для разборки. И только они ,ещё разогреваясь, начали надо мной
куражится, как дверь неожиданно открылась, и твёрдая Алкина рука с острыми кольцами
вцепилась мне в ладонь и вытянула наружу.