Баба Таня. Часть Первая.

В отделении нашем почтовом

Я стою за спиною ее.

                           

Ярослав Смеляков.
                             
                               
     Баба Таня (мать моего отца) жила между станциями метро Профсоюзная и Академическая, в мрачного цвета кирпичном пятиэтажном доме с открытым лифтом старого типа. Скорее всего сейчас я бы уже его не нашёл: все ориентиры стерлись из памяти, да и был я там в последний раз лет сорок назад.

   Не помню когда там побывал впервые. Думаю мне было года четыре не больше. Когда мы приходили к ней с отцом, тот всегда наставлял меня перед дверью: "Спроси у бабушки как у неё здоровье,ей будет приятно". Я послушно спрашивал, после того как она меня всего расцеловывала. В ответ получал целую историю болезней, часть из которых благополучно приобрёл сам в её же возрасте.

    Квартира её относительно нашей казалась если и не очень большой, то просторной. Прихожая казалась практически квадратной. Влево шёл коридор на кухню, с ванной и туалетом по дороге. Кухня выглядела тоже достаточно обширной. А направо из прихожей была дверь в большую проходную комнату, со странной  занавешенной нишей, где стояла кровать. Слева в комнате стояло что-то типа серванта с книгами.  В памяти остался лишь томик Хемингуэя "По ком звонит колокол". Но самое главное - там находились рояль и пианино. Это была мечта каждого ребёнка! Помню с пианино была связана забавная история. Не знаю уж для кого баба Таня его решила купить, но действовала она через маклера.  В какой-то момент хозяин инструмента сказал: "А зачем Вам платить маклеру? Я Вам дешевле продам!". Та повелась и получила пианино со сломанной декой.

   Из этой комнаты выходила дверь в гостиную. Это было продолговатое помещение , часть которого было отгорожено шкафами. Левая половина предназначалась для гостей (там устраивался стол), а правая оборудована под спальню с двумя кроватями: для бабы Тани и её мужа. О муже её , так называемом деде Саше, отдельный разговор. Думаю я за всю жизнь не встречал более мерзкого человека. Привезла она его после войны из эвакуации, где они и познакомились, когда он лежал в госпитале по ранению. Вообще четверо детей бабы Тани были от трёх мужей.  Две дочери от деда Саши,отец  мой от видного военного медицинской службы, а его старший брат - дядя Вова был сыном капитана второго ранга и внуком скульптора.

    С дедом ,помнится, у меня как-то сразу не заладилось. Когда я пришёл туда впервые, баба Таня мне зачем-то сказала пойти к нему, спящему в это время в нише, и сказать: "Дед, привет!". Я это по её настоянию пытался сделать много раз и абсолютно безуспешно: дед не откликался. Потом как-то раз он на меня (похоже ,что спьяну) наорал и отогнал от рояля, чтобы дать место моей двоюродной сестре (дочке дяди Вовы). Я тогда обиделся и вышел из квартиры на лестничную клетку. Папа меня там потом нашёл.

    Других общений у нас с ним толком не было. Хотя как-то в возрасте лет двенадцати я оставался у бабы Тани на две недели и мы с ним ходили на Черёмушкинский рынок, где он ,помнится, рукой выслеживал ,чтобы весы продавца с двумя чашечками показывали ровно. Кажется мы даже не перемолвились за всю дорогу и словом.

    Ещё помнится, что курил он в туалете и там почему-то лежали две пачки: папиросы "Памир" и какие-то сигареты без фильтра. Сейчас мне это кажется странным: люди обычно курят что-то одно.

    Думается бабу Таню он всё ж -таки любил. Так сказать по своему, типа как по собачьи. Но всех остальных не жаловал. Умер он также погано как и жил: выпил по ошибке ацетона, который принесла в бутылке из под водки его младшая дочь. Ну типа булгаковской Аннушки получилось.

             

                               

(Продолжение следует)