Алёнка.Часть 2.

     Было у неё несколько и институтских подруг. Одна тоже незамужняя делала какие-то странные переводы для рассказов в журнале "Юность", чем очень гордилась.  Другая была приезжей из Азербайджана.  Она потом туда и уехала, но связь с Алёной поддерживала и как-то приехала с гражданским мужем и маленькой дочкой трёх лет от первого брака.  Сперва мне эта дочка очень не понравилась, но потом мы так сдружились, что через три дня расставались со слезами на глазах. Другая подруга тоже из приезжих, но её отец был какой-то местной шишкой на уровне секретаря горкома и ей удалось зацепиться в Москве. Ну не совсем в Москве ,а в Зеленограде, который был городом с московской пропиской (сделали это, чтобы заманить туда приезжих хорошего технического уровня).  Эта подруга оказалась реально очень хорошей, красивой и доброй девчонкой.  Она была необыкновенно счастливо замужем уже целых 7 лет, причём они были так влюблены друг в друга ,что казались людьми лишь недавно познакомившимися и полюбившими.  Однако дочка у них жила далеко с родителями и слышались они только по телефону. Муж у неё был тоже очень приятным симпатичным парнем. Уж не помню кем он работал по специальности ,но состоял в аспирантуре.  Как-то мы к ним в Зеленоград ездили на день рождения. Там был её дядя с женой, тоже из шышек.  Нормальный в принципе мужик, рассказывал как они вместе с Евтушенкопили на какой-то вечеринке. И поэт всех восхитил, хряпнув полный стакан водки и посадив какую-то девку на колени.  Я тогда с Евтушенко ещё по телефону не разговаривал, а потому впечатлился.

   Была ещё какая-то однокурсница, которую помню уже очень смутно.  Осталось в памяти только, что она жила с мужем в каком-то новом доме недалеко от центра. Судя по всему работал он в органах, причём иногда бывал за границей.  Как-то мы у них праздновали день рождения подруги и я вдруг сказал, что не понимаю почему русская водка считается лучшей в мире : ничего в ней на мой взгляд особенного нет. Тогда хозяин семьи, дабы показать разницу вытащил бутылку польской водки и дал попробовать.  В итоге я с ним там напробовался много всяких водок. Причём ему это явно не хотелось, но неудобно было отставать.  Я в то время курил, причём много курил.  Но лет мне было мало: даже не было двадцати пяти (Алёна оказлась старше, но как-то этого особо не стеснялась). Но Алёна этого очень не любила, а я тогда был в неё серьёзно влюблён.  В общем при её друзьях я практически не курил.  Однажды кто-то из них поразился увидев меня с сигаретой.   Однако постепенно мне это стало надоедать. Как-то на работе я пошутил, что моя подруга так не любит, когда я курю, что или она когда-нибудь закурит или я брошу. При этом я сделал театральную паузу и добавил:  "Её брошу!"

       Вообще же Алёна была по выражению Шукшина "красивой гладкой дурой".  Даже не то ,чтобы дурой , а скорее недалёкой. Она действительно выглядела красивой высокой фигуристой девушкой с прелестными золотистыми волосами.  Она всегда была хорошо по заграничному одета. С такими приятно идти рядом и спать рядом.

     Ещё мне нравилось то, что тем для разговора с ней искать не приходилось: она сама без конца тебе о чём -то рассказывала.  В те годы прозвониться к нам домой в после девяти вечера было практически невозможно:  с Алёной мы болтали часами. 

      Однако как-то так всё получалось, что долгое время мы с ней не переходили какой-то границы: так вот всё гуляли и гуляли ,а больше ничего. Даже не целовались. И однажды она сделала резкий ход: пригласила меня летом поехать на пароходе и искупаться.  Место имело прелестное название "Бухта радости".  Там после купания она вдруг как-то совершенно естественно положила мне свою красивую голову на плечо и мы поцеловались.  Вот с этого момента всё по настоящему и началось. Больше всего запомнилось как  однажды поехали на дачу и благоразумно закрыли изнутри наружную дверь.  И как же правильно сделали!  Довольно быстро в дверь раздался стук, но мы не открывали. Не открывали, пока не стали счастливы.  Потом вышли и с удивлением обнаружили на крылечке подругу Алёниной матери. Она была старой девой, а потому всё восприняла правильно.

      Отдыхали вместе мы два раза. Первый раз отец организовал нам всем поездку в Славяногорк. Ехали туда с родителями в одном купе, ели курицу, приготовленную Алёной и ещё что-то.  Сперва мы жили в каком-то цивильном доме отдыха. Рядом был пруд и молодёжь лет 18 ти - 20 ти ночью весело гарланили песни : "Впереди у нас дорога, мы идём по ней вдвоём...".  Ещё где-то слышалась песня, которую тогда пел безголосый Боярский "А по ночам мне сниться конь..". Особенно нравилась часть "Косит лиловым глазом".  Именно на этих словах я почему-то любил лезть Алёне под юбку. Было легко влюблённо и весело. Часто купались на реке неподалёку.  На другом берегу, на горе возвышалась тридцатиметровая фигура Артёма из белого камня.  Кем таким был этот Артём уже не помню. Но на пастаменте была выбита легенда, что за него советские солдаты сражались до последнего потрона и не дали уничтожить памятник. Трогательная такая история, я украдкой даже прослезился. Вообще было в этом памятнике что-то такое милое.   Ещё на другой стороне реки расположился красивый белокаменный монастырь. Теперь я слышал его называют Лаврой. А в то время в нём находился дом отдыха,где отдыхали весёлые женщины средних лет и такие же мужички, откровенно подкатывающие к ним.  Вообще курортная территория была довольно обширной. Место это было шахтрёское, а потому неподалёку от нас жил своей жизнью богатый дом отдыха имени Засядько.  Тогда нам эта фамилия казалась очень смешной и мы часто говорили:  "Пойдём к Засядьке!".  На самом деле это был некогда директор шахты, позже назначенный Сталиным министром угольной промышленности. Человеком он был серьёзным и пьёщим. Но Сталин это терпел, говоря "Засядько меру знает!".  Дом отдыха по тем временам казался очень красивым и ухоженным.  Электрическое табло с красными лампочками показывало температуру воздуха и воды, вокруг были клумбы с красивыми розами.

    Прожив там две недели, мы поехали в более дикое место, где каждая семья селилась в отдельном зелёном домике. Помнится рядом разместилась семья подчинённого отца с двумя детьми. Однажды в тихий час я вдруг услышал как младшая девочка сказала, показывая на наш дом  "А я знаю кто там живёт. Там живут родители, парень с девушкой и девочка маленькая. Наверное сестрёнка". На это отец семейства сконфуженно сказал: "Ты прямо как старая бабка: всё уже вызнала!".

    А ещё там была душевая, которую открывала ключом служащая.  Естественно была женская и мужская часть.  И вот как-то мы с Алёной,решив наконец помыться, нашли эту женщину. А ей вдруг стало лень две половины душевой открывать и она нам неожиданно так наивно и горовит:  "Ну вы всё равно вместе. Давайте я вам только женскую часть открою?". Но я ей объяснил, что нам-то да , действительно всё равно, но случайно вошедшей помыться женщине это может быть не всё равно. Так мы в итоге мылись, болтая через зыбкую стену. А потом, когда я только вышел из этой "бани", мама меня позвала к телевизору, расположенному на специальной террасе между домиков. Там в какой-то передаче выступал вдруг Розенбаум. Это было его первое официальное выступление на телевидении. Спел он две песни, одна из которых была "Вальс Бостон". Удивительно, но когда я услышал эту песню впервые, она мне не понравилась. Наверное потому, что она не походила на его другое творчество, к которому я уже привык.

                       

                                                       

                         

                                   

                                   

                                 

                                   

(Продолжение следует).