Раннее детство. Часть 7.

      В возрасте, кажется, пяти , а потом уже шести лет я ездил летом с детским садом от папиной работы. Со мной в группе оказались дети папиного сотрудника - двойняшки: девочка Женя и мальчик Лёня Лянзберги. Какие-то они были совсем разными и между собой даже не дружили. А я с этим Лёней как раз много общался. В первый год при садике была очень хорошая пожилая женщина, работавшая врачом.. Она нас с Лёней очень опекала. На второй год с нами уже была другая врачиха, совсем не столь внимательная. Но с ней вместе приехала девочка лет, наверное, одиннадцати. Почему-то я этой девочке понравился и она со мной с утра здоровалась, чем очень меня смущала.

      В первый год на соседней со мной кровати в спальне оказался мальчик под именем Серёжа Сахаров. Дело в том, что это было имя моего деда - отца моей мамы, которого я никогда не видел. Он мне всё рассказывал про каких-то псов-рыцарей и даже рисовал их прутиком на земле. Я потом уточнял у папы кто это такие. Большинство родителей моих одногруппников работали вместе с моим отцом, причём в его подчинение. У отца всегда был крутой нрав и его многие не любили. Помнится как папа Серёжи Сахарова обращался ко мне не иначе как "товарищ Загорский", что мне сразу не понравилось. Ещё один папаша всем детям делал свистульку из орешника, а мне не захотел, услышав фамилию. Однако сын его оказался добрым мальчиком и, увидев мои слёзы , подарил свою свистульку.

   

    Среди прочих детей запомнился вечно сопливый неухоженный мальчик Рома, к которому никто и никогда не приезжал. В итоге все его угощали конфетами. Через много лет я его снова встречу на даче в Удельной. Как ни странно, внешне он абсолютно не изменился, только стал выше.

                   

       Ещё там был хороший парень с хорошей фамилией - Петя Высоцкий.  Вообще мы со старшим сыном Высоцкого ровесники ,но зовут его Никита, так что это был другой Высоцкий. Однажды во время похода в лес мы с этим Петей играли и он случайно ударил меня какой-то дубинкой по голове. Было больно, он сам испугался. Пока мы возвращались с прогулки, моя панамка пропиталась кровью и воспитательницы меня как следует отругали за то ,что я им сразу обо всём не рассказал. Вообще воспитательницы меня почему-то всегда не любили. Уж не знаю, чем я им так не нравился. С учителями всё было проще, а профессора в Институте ,как правило, меня просто обожали. Помню как родители ,приезжавшие ко мне по выходным, подарили мне синею маленькую машинку со стеклянными окнами. Я очень не хотел её брать, боясь что она потеряется, но они настаивали со словами "Спрячь в тумбочку".  Никаких тумбочек у нас там не было, но родители настаивали. Я положил машинку где-то на веранде , где стоял телевизор. Через пару часов воспитательница сказала: "Посмотри, Загорский, как неаккуратно ты обращаешься с вещами!". И показала мне эту машинку уже разломанную и вдавленную в землю неподалёку от веранды.

                   

     Садик находился в Болшево. Название мне запомнилось, а где это в точности так толком и не знаю: где-то недалеко от Москвы. Поблизости был какой-то дом отдыха, на территорию, которого нас водили через дырку в дощатом заборе.  Там были большие воронки от снарядов. Война закончилась лишь 20 лет назад и многое от неё ещё осталось.  Кроме всего прочего, дети где-то в зарослях нашли какой-то памятник покрытый мхом и обозвали его скелетом. Много лет спустя я сообразил, что это был памятник Сталину.

    По утрам девчонки вставали в очередь на заплетание кос, а мальчишки себе свободно гуляли возле металлических простых умывальников на улице. Кто туда наливал воду не знаю. Ели и смотрели телевизор мы на открытой веранде. Иногда воспитательницы говорили какие-то странные вещи "Кто испортил воздух?". Телевизор ,кажется, появился после приезда толстого директора.  Воспитательницы этого приезда почему-то все боялись, но он прошёл безболезненно. А вот Лёню Лянзберга в лесу однажды сильно покусали осы, он аж опух на лицо. Воспитательницы сперва испугались, а потом стали говорить, что это почему-то полезно.

                 

     Телевизор в большей мере использовали воспитательницы, но заодно перепадало и нам.  Из увиденного навсегда запомнился фильм "Овод" по произведению Войнич (той самой, которая была дочерью математика Буля, программисты знают его по одноимённому типу переменной). Фильм произвёл на меня сильное впечатление. Я долго плакал, а потом рассказал родителям.  Им почему-то это показалось забавным и они потом всем рассказывали, что я в таком возрасте уже смотрел "Овода". Кстати, книга мне потом не понравилась: показалась сопливой.

                       

    Однажды откуда-то взялся баян и одна из воспитательниц лихо стала на нём наяривать. Песни тоже были не совсем подходящими для детей. Помнится "А ты опять сегодня не пришла" и "Атланты держат небо на каменных руках". В общем мне понравилось.

         

   

             

     На второй год пребывания появился какой-то мальчик по имени Дима Аристов. Мы сперва с ним дружили и он даже думал подарить мне маленького космонавтика. Но потом стало видно ,что ему жалко с ним расставаться и я сам не взял.  Не знаю уж из-за чего, но мы с ним потом крепко поссорились и я узнал слово "ненавижу". Мама мне тогда зачем-то купила красные сапоги и все меня дразнили, что они девчачьи. А как-то родители приехали (они всегда приезжали вместе) и папа подарил мне значок с Чапаевым. А ещё именно в этот год я впервые в жизни зашёл в реку. Было очень - очень страшно зайти даже по коленки. В общем в садике я так и не решился по настоящему зайти в воду, хотя большинство детей почему-то воды совсем не боялись. Зато потом уже на отдыхе с мамой я как-то спокойно зашёл в реку.

         

               
(Продолжение следует)