"Вчерась написал роман. Куды его девать?"
Из письма в редакцию.
Сразу же оговорюсь, что к Евгению Гришковцу я отношусь всё равно хорошо. Мне
нравятся его авторские спектакли (особенно "ОдноврЕмЕнно"), миниатюры
(скажем "Настроение улучшается"), и даже его ЖЖ (Например меня тронули
такие строки: "Помню, как в 1996 году я был зимой в Москве, слонялся по
Кузнецкому мосту и встретил на улице Юрия Никулина. Он шёл в длинном зелёном
пальто, совсем-совсем старый. Помню, что я прошёл за ним довольно много. Я не
собирался останавливать его или просить автограф. Просто шёл, и мне было
радостно... " Правда здорово? ).
Мне кажется мы с ним люди не только одного круга, но даже одной компании что ли? Мне
и жена иногда горовит: "Не говори ,пожалуйста, интонациями Гришковца!"
Однако, (как раз говоря его интонациями) когда я прочитал роман Гришковца "Асфальт" он мне
"сразу же не пон-равился"!
Не то чтобы я уж очень много ожидал от этого романа ( Я ведь ещё до прочтения очень
насторожился ,что как раз в ЖЖ Евгения сперва видел строки "пишу роман", "пишу роман","пишу роман"
а потом вдруг раз и "дописал роман скоро издадут" ), просто он как-то меня ну уж совсем
не тронул.
Наверное ,если бы такой роман написал мой лучший друг и прекрасный учёный-химик Валера,
я бы радостно похлопал его по плечу и сказал: "Молодец , Валерка! Классно получилось!". Но
тут я ожидал чего -то явно большего чем просто повесть в духе журнала "Юность" восьмидесятых годов.
Прежде всего поразила какая-то совсем уж примитивность языка изложения. Ради интерса я
посчитал ,что имя главного героя Миши на каждой страници повтрояется от пяти до девяти раз:
"Миша сказал", "Миша пошёл", "Миша подумал". Смысл подуманного и сказанного Мишей как-то
растрворяется за этим бесконечным повторением его имени. Возникает ощущение ,что автор не
захотел писать всё это от первого лица (дабы не ассоциироват себя с этим занудным с сомнительной
моралью типом), а потому связал себя с именем главного героя на все шестьсот страниц повествования.
Мелькает тут ещё одна спорная ,но (насколько я понимаю) любимая автором мысль, что настоящая
личность должна постоянно страдать ,не знать как жить, искать выход ,ненавидеть себя. Но для меня
всё это тоже веет чем-то советским, типа "Бороться искать ,не найти и не сдаваться".
Сам стиль произведения тоже получился каким-то полусоветским. Вспомнился рассказ
о каком-то писателе у Сергея Довлатова в его "Заповеднике". Тот всегда заканчивал свои книги
словами типа: " "Человеком надо быть ,Петя!" , - сказал Вася и зашагал прочь. Петя долго смотрел ему вслед".
Попытки же понять "Почему Хмырь повесился?" ( вся завязка романа основана на том ,что близкая
подруга главного героя покончила с собой) по стилю отдалённо напомнили Дарью Донцову.
И наверное самое главное ,что того Гришковца ,которого я люблю, я в этой книге так и не нашёл.
(Если бы мне кто-то вдруг сказал ,что на самом деле у этого произведения совсем другой автор,
я бы даже и не удивился).
Не думаю (как я где-то прочитал) ,что Гришковец написал этот роман ради денег ( не таким
совсем он мне видится ). Да и ,наверное, даже не ради славы так торопился он с выпуском своей
книги. Видимо ему просто хотелось побыстрее поделиться какими-то своими мыслями ,которые
ему ,увы, так и не удалось донести до читателя.
Если бы автор был моим другом я бы ему просто сказал: "Да ,ладно ,Женя! Вон Толстой свой роман
"Война и Мир" ,говорят, семнадцать раз переписывал. А может быть если бы мы его первый вариант
прочли ,то ещё и ни такое бы сказали!"
