Один рассказик:)

                            ПОЗДНЯЯ ВСТРЕЧА

        Мы медленно спускаемся по глинистому рыхлому склону ,в солнечных 
бликах ,проникающих сквозь зелень  деревьев. Он стар ,но коренаст ,упруг и не
требует помощи ( правда в руке он держит серый от времени деревянный посох). 
 А прадед-то твой - Иван Николаевич, - говорит он с расстановкой,чуть 
запыхавшись , - дельный  лоэр ,хотя ...говорят ,что человек упрямый и 
сложный. Я ему тут как-то письмо написал. Не для себя  ,конечно,за людей 
хлопотал"
	Мне всё время странно почему он называет меня  на "ты". Ведь я хотя и 
ни в чинах и ни в  титулах,но всё ж дворянского рода буду. Это раздражает, но 
старик - граф всё ж  -таки и труды великие имеет, Ладно.

     	  "Как жизнь твоя личная?", - неожиданно осведомляется 
он ,и ,остановившись напряжённо и я бы  сказал сурово  (как следователь) 
смотрит на меня в упор. Я пожимаю плечами на его такую настойчивость ,но 
послушно (недаром в детстве учили почитать  старших ) отвечаю:  Не могу 
пожаловаться. Думается ,я счастлив, граф!."А дети будут?" , - не унимается 
дотошный старик.  Будут дети . По крайней  мере хотелось бы ,чтобы были. Хотя 
сами знаете: я же скоро и дедом могу  быть, коли дочь моя - Мария Андреевна 
потомством обзаведётся, - отвечаю я всё так же покорно.
	Старик снова останавливается ,всматривается в меня и уже более 
миролюбиво говорит: "Должны быть  дети. Должны быть обязательно! От каждой 
женщины должны быть!". И снова ворчливо добавляет: "А то будешь  как 
Вересаев: столько лет женат ,а детей нет. Баловство это ,а не женитьба!"
	Мы спускаемся к речке вниз и слышим разговоры и всплески води. Это 
как раз местные ребятишки  резвятся с утра пораньше. Сколько я уже здесь не 
был? Да лет уже чуть не 30 наверное! Хотя нет, как-то лет  с 15 назад заезжал 
ненадолго ,но то было лишь на несколько часов, проездом. Можно сказать 
заскочил!
	Глаза старика вдруг становятся грустными и он говорит неожиданно 
откровенно : "Устал я от Сони  ,Андрюша. Сил моих порой больше нет как 
устал!" И ,помолчав резко добавляет: "Вот взял бы в один день и ушёл бы к 
чёртовой матери от всей  этой семейки!"
	"Лев Николаевич, ну ведь она столько сил в Вас вложила. Романы Ваши в 
ручную сколько раз  переписывала!", - пытаюсь я скорее не урезонить (мне 
самому эта надменная брюзга  глубоко антипатична),но успокоить  старика . Тот 
лишь машет рукой : "Что романы?! Тут жизнь ,Андрюша , жизнь!" И снова уже 
недовольно опять добавляет: "Ты там в своей эмиграции забыл об основных 
жизненных  ценностях! Удивляюсь как ты вообще там смог полюбить!".
	Мы уже совсем спустились к реке. Дети успели  выйти и скрыться за 
деревьями. Толи  испугались нас ,толи окончательно замёрзли.
Он подошёл близко к воде ,сорвал зачем-то стебелёк ,надкусил его слегка в том 
месте  ,которое ближе к корню и снова нравоучительно и отчаянно зло даже 
добавил: "Вы ведь теперь как: с бабой совокупляетесь  будто по большой нужде 
в сортир ходите! Никакого уважения и никаких понятий! Никакого чувства 
очарованности и таинства Божьего! Никакого  понимания высшего дара жизни!".
	Берег небольшой обмельчавшей реки был илистый ,с какой-то странной 
темно- серой глиной по краям.  Здесь заезжие скульпторы когда-то собирали 
материал на свои ваяния. Я уже присел на корточки (на ещё холодную поутренне и
маркую землю садиться не хотелось) и пытался закидывать плоские камушки по 
касательной к поверхности воды (так чтобы они отскакивали от неё и прыгали 
дальше ,не исчезая  под водой сразу же). Мне вдруг захотелось огрызнуться на 
его беспричинное на меня ворчание и я раздражённо уже  ответил: "Зато мы 
научились приносить женщинам радость,а не доставлять им одни лишь суетливые 
мучения. Они нам действительно радуются ,а  не придаются лишь неизбежному!"  
А он вдруг совсем уже зло и насмешливо парировал : "Вы научили их 
радоваться???! А у кого бывшая  жена бросилась под колёса поезда?!" И сам 
видимо , испугавшись своей нахлынувшей нежданно злости,суетливо подошёл ко 
мне ,положил руку  на плечо даже ласково и мягко уже промолвил: "Прости ,Андрюша, я не хотел! Сорвалось!"
А мне -то по-большому счёту было уже всё равно: меня это не могло столь 
сильно ранить теперь .  И я смерть эту (так же как и он в своём романе) 
считал в какой-то мере отмщением, наказанием за всё ,хотя наверное ...каждая 
смерть заслуживает  прощения.
	Утро расходилось и становилось жарко. Чёрт возьми ,купаться хочется 
невыносимо ,но у меня нет плавок.
Можно было бы ,конечно ,плюнуть на всё и поплавать нагишом ,но я так не могу. 
Да и старик меня  не поймёт, ещё рассердится не дай Бог ,а сердить его уже не 
хотелось. Я снял ботинки и окунул голые ноги в илистую воды: хоть что-то.
	"А почему ты тогда уехал?", - снова продолжил разговор граф , - "Ты 
ведь вроде бы даже белый дом  ходил защищать в 91-м , патриотом был?". "От 
власти вездесущей Российской устал ,да и жить было негде. Не забираться же 
как Вы в такую  глушь как Тульская область!" , - съязвил я и лукаво 
улыбнулся, - Да и вообще , в Лондоне мне  дали возможность
вживую послушать заседание Палаты Лордов. Так это произвело на меня большее 
впечатление,чем те три Августовских дня
91-го вместе с одним днём в  Октябре 93-го вместе взятые!".
    "А по грибы ходить не тянет?", - немного помолчав спросил он. "А у вас 
что тут есть ещё грибы??", - наигранно
удивлённо парировал я. "Так чего ж тогда приезжаешь?!!", - чуть ли не 
выкрикнул дед. "Друзей люблю своих ... и Вас вот, Лев Николаевич", - я 
легонько, с некоторой опаской коснулся  рукой его плеча.

Днём он вызвался проводить меня до автобусной станции. Это было не так уж и 
близко, в центре  города. Путь в одну стороны был лёгким : надо было просто 
спуститься с высокой горы, идущей к  центральной площади. Но обратно надо 
было долго и томительно тащиться вверх по глинистой горе,минуя обветшалые ,но 
милые , обнесенные дощатыми заборами
деревенские домики.
   Я пытался отговорить его как мог ,но старик был упрям и в конце концов я 
сдался. Да и мне  самому очень хотелось хоть немного побыть с ним ещё вместе. 
Ведь наверняка мы с ним виделись в последний раз.
	Шли мы молча. Людей на улице долго не попадалось. Из-за оград 
покрикивали порой петухи и крякали  утки. Я подумал: Хорошо ,что уже 
несколько дней не было дождя, а то бы под ногами наверняка была  вязкая 
глина.   Потом он вдруг спросил: "А что для тебя теперь Родина : здесь или 
там?". Я на минутку задумался ,затем искренне ответил: "Наверное и здесь, и 
там". Он кивнул задумчиво, по-моему до конца не понимая.
	Мы спустились в центр. Из маленьких сельских магазинов приятно пахло 
творогом ,молоком и ещё чем-то по-деревенски сладким. Людей стало больше. 
Иногда мимо проезжали какие-то цистерны или люди на велосипедах ,а то и на 
мотоциклах. Вдали , уже у другой - быстрой и широкой реки на пристани 
виднелось здание похожее на маяк. Свернув мимо скучной пожарной части с 
вышкой и пройдя мимо газетного  киоска мы очутились у автобусной станции.
	Автобуса долго не было. Мне не хотелось глядеть графу в глаза : 
боялся как мальчишка  расплакаться. (Я вообще стыжусь своей сентиментальности 
ибо знаю ,что сентиментальность ,в  отличие от добрых и искренних чувств, 
лжива ,эгоистична и бездейственна ).
  Чтобы хоть куда-то деть свои глаза ,я начал наблюдать за ожидающими 
междугородних автобусов : морщинистым стариком в кепке и с жёсткими 
коричневыми руками, бабкой в аккуратном платке и с корзинкой , парнем и 
девушкой с их безыскусной местной любовью, грозившей перейти в  обычную семью.
	А дали автобус поздно, почти перед самым выездом. Может быть  и 
хорошо : времени на долгое , унылое и пустое в сущности прощание не 
оставалось. Перед расставанием он почему-то вдруг перекрестил меня размашисто 
своей сухой и длинной старческой  рукой и спросил грустно: "Ты думаешь ,что 
я - псих? ... Семья моя ,наверное, тоже так думает", а потом добавил , -
  "Знаешь, в России любого инакомыслящего человека за психа держат. Вон и 
дядю твоего - академика сколько пытались в психи спихнуть  ,помнишь?"
    Он на некоторое время замолк задумчиво ,а потом, подмигнув 
озорно ,добавил: "Впрочем, может  быть любой кто пытается бороться с 
неизбежным, то есть с тем ,что сильнее его  и есть  псих!"

Филадельфия 2004 год.